CNews: В первую очередь хотелось бы узнать о практических перспективах сети LTE. Какая максимально доступная скорость будет доступна абонентам?

Дмитрий Урываев: Это будет зависеть от совокупности факторов: насколько далеко абонент находится от базовой станции, какое количество пользователей одновременно пользуется услугами в данной сети и какие сервисы ими используются. Есть и еще один нюанс, который на самом деле очень важен. С этим мы столкнулись в сети 3G, и я думаю, что та же самая ситуация будет и в сети LTE. По ряду смартфонов мы видим ограничение в скорости, связанное не с сетью, а с мощностью процессора самого смартфона. То есть даже в условиях, когда сеть может предоставлять большие скорости, смартфон ограничивает скорость до 2–3 Мбит/с. Эту информацию мы получили также и от международных консультантов. Речь идет именно о смартфонах – в модемах нет таких ограничений.

CNews: И даже у таких смартфонов, как iPhone 4S, есть ограничение скорости передачи данных? Какие вообще устройства выгоднее использовать абонентам?

Дмитрий Урываев: И у iPhone 4S тоже есть ограничения. Пятый iPhone не тестировали еще, пока не знаем. Но сама ситуация с пользовательскими устройствами очень интересная. Когда мы тестировали, то прямо сравнивали скорости, которые были получены посредством модема, смартфона и планшета. И увидели, что самые высокие скорости дает модем, затем, в середине, планшет, а у смартфонов – существенные ограничения. Причем скорость значительно разнится даже в линейке смартфонов. Есть модели, которые не поддерживают скорость, например, выше 600–700 Кбит/с.

CNews: Как вы планируете развивать сеть LTE, имея два диапазона? Подразумевается, что в крупных городах будет использоваться диапазон 2,5 ГГц, а в сельской местности – 800 МГц? Абоненты почувствуют разницу?

Дмитрий Урываев: В целом именно так и будем развивать. Более высокий диапазон позволит абонентам получить большие скорости. Но за счет того, что сигнал передается на высокой частоте, он быстрее затухает. Поэтому этот диапазон подходит для городских станций с высокой плотностью пользователей. Диапазон же 800 МГц больше подходит для районов негородской застройки – там, где нужно обеспечить распространение радиоволн на большие расстояния. И я думаю, что мы сможем комбинировать свои возможности. На начальных этапах даже в некрупных населенных пунктах будет диапазон 800 МГц, а дальше, по мере того как будет расти абонентский трафик, в конкретных точках будут ставиться так называемые hot spots диапазона 2,5 ГГц.

CNews: Вопрос о недавней инициативе нового руководства Минкомсвязи, которая может сильно повлиять на операторский бизнес. Речь об изменении правил использования LTE-частот. Министерство считает, что минимальная ширина полос LTE-частот должна составлять 10 МГц. Как это отразится на бизнесе и на абонентах?

Дмитрий Урываев: По нашему мнению, это предложение не должно быть обязательным и может рассматриваться лишь на добровольной основе. Иначе получится несколько парадоксальная ситуация. С одной стороны, если посмотреть стандарты LTE, там нигде не сказано, что минимальная ширина полосы должна быть 10 МГц. В конкурсных условиях, согласно которым летом разыгрывались LTE-лицензии, тоже об этом не сказано. Более того, выставленные на конкурс полосы частот в диапазоне 800 МГц были меньше – всего по 7,5 МГц.

С другой стороны, Минкомсвязи фактически предлагает операторам в обязательном порядке договориться об объединении частот. При этом возникает большое количество вопросов о порядке объединения, общей логике и принципах. Поэтому мы считаем, что здесь надо находить оптимальные решения, основанные на положительных результатах научно-исследовательских работ, соответствующие рекомендациям Международного союза электросвязи и актуальным законодательным нормам. И мы приветствуем решение ГКРЧ о более тщательном изучении данного вопроса.

CNews: Но вы согласны с утверждением замминистра связи Дениса Свердлова, что, если полосы LTE-частот будут меньше 10 МГц, то использование частот будет неэффективным и дорогостоящим?

Дмитрий Урываев: Дело в том, что основные затраты приходятся на оборудование, и они не зависят от ширины полосы.

Понятно, что, чем шире полоса, тем большую скорость может получить абонент, – физику не обманешь. Но, если в городских условиях два оператора объединят свои частоты, их абоненты будут делить между собой этот общий частотный ресурс. И насколько при этом увеличится скорость доступа – вопрос неоднозначный. В сельских районах, возможно, получится такая ситуация, что скорость будет выше, но там на использование LTE могут повлиять другие ограничения.

Первое из них – это низкий уровень проникновения LTE-устройств. Оно сейчас низкое не только в России, но и в мире. К тому же они существенно дороже, чем устройства с поддержкой 3G. Соответственно, рост их проникновения будет достаточно медленным, особенно если мы говорим о малонаселенных районах, где платежеспособность населения существенно ниже, чем в крупных городах. Второе: в самих населенных пунктах существуют проблемы с транспортной сетью, в частности с проведением оптических линий связи. Если будет предложена возможность объединения частот, это, конечно, предоставит большую гибкость операторам. Но более интересно для возможностей развертывания LTE в малонаселенных районах или в районах с невысокой концентрацией трафика и абонентов организовать Active Sharing – ставить одну базовую станцию, способную работать сразу на нескольких операторов.

CNews: То есть вы в принципе готовы работать по модели Active Sharing?

Дмитрий Урываев: В целом да, особенно в тех районах, где одному оператору может оказаться невыгодным строительство сети LTE, зато оно может быть выгодно в случае совместного использования инфраструктуры. Так, при совместной постройке и дальнейшей эксплуатации двумя операторами одной базовой станции оба оператора несут меньшие затраты на строительство сети и увеличивают территорию ее охвата. Но для внедрения этой модели необходимы законодательные изменения.

CNews: Какой будет радиус зоны обслуживания у одной базовой станции LTE в диапазоне 2,5 ГГц?

Дмитрий Урываев: Когда мы говорим об LTE, то радиус обслуживания базовой станции нужно оценивать, во-первых, по критерию скорости, которую получает абонент. Потому что, чем дальше абонент от базовой станции, тем, соответственно, ниже уровень сигнала и меньше скорость доступа. Второй критерий – количество абонентов, обслуживаемых данной базовой станцией. Чем их больше, тем, соответственно, меньше скорость на каждого, поскольку они делят между собой один и тот же ресурс. Поэтому, если мы скажем, что радиус у одной базовой станции, например, 1 километр, это будет слишком оптимистично. Я думаю, что будет меньше.

Представьте на мгновение Садовое кольцо – его диаметр километра 3. Если примем, что радиус или даже диаметр зоны обслуживания одной соты 1 километр, то увидим, что вроде бы девять станций должны обеспечить потребности людей внутри Садового кольца. Вы поверите, что на девяти станциях LTE внутри Садового кольца можно создать какой-то качественный продукт? Вряд ли. LTE – это сеть, которая должна иметь высокую плотность сот, для того чтобы предоставлять высокоскоростной доступ.

CNews: А в диапазоне 800 МГц какой будет радиус покрытия?

Дмитрий Урываев: В нем, конечно, с физической точки зрения радиус будет существенно больше. Но нужно учитывать критерии, о которых я говорил. То есть чем больше расстояние до станции и чем больше подключенных абонентов у нее, тем меньше скорость у каждого. Теоретически возможно сделать радиус соты до нескольких километров. Но нужно смотреть в каждом конкретном случае, сколько при этом будет абонентов. И нужно понимать, что в этом случае будут «дырки» в покрытии. Поэтому здесь, конечно, станции тоже нужно будет ставить более плотно. И в каждом конкретном случае будет приниматься отдельное решение.

CNews: В то же время в диапазоне GSM-900 радиус действия базовой станции где-то километров 15–20?

Дмитрий Урываев: Теоретически по стандарту – до 35 километров. Но реально, если мы говорим о непрерывном покрытии, то все равно несколько километров. Конечно, теоретически, если там идеальные условия, например степь, ровная поверхность, может быть и 15–20 километров. Но в России большая часть территории холмистая и покрыта лесами, поэтому покрытие не будет ковровым. Хотя GSM в данном случае обеспечивает больший радиус в том же самом частотном диапазоне просто потому, что там голосовые услуги. Они не требуют такого ресурса, как услуги передачи данных.

CNews: «ВымпелКом», как и другие победители летних LTE-конкурсов – МТС, «МегаФон» и «Ростелеком», – будет использовать разновидность LTE, основанную на частотном разделении каналов – FDD. В то же время в Москве МТС и «МегаФон» будут использовать и другую технологию – LTE-TDD, причем МТС начал именно с TDD. Как вы оцениваете перспективность данной технологии?

Дмитрий Урываев: Если бы она была перспективна, то, наверное, при проведении конкурса Министерство связи рассматривало именно вопрос о работе в этом диапазоне и в стандарте TDD. Если помните, аналогичные дебаты были по поводу сетей 3G. При проведении тендеров и конкурса на 3G-лицензии тоже разыгрывались 15 МГц в диапазоне FDD и 5 МГц в диапазоне TDD. Но поставщики оборудования так и не сделали эту технологию массовой. Что будет с LTE – давайте посмотрим, потому что мы все только начинаем работу в этом стандарте и еще набираемся опыта. Возможно, TDD будет каким-то образом использоваться.

CNews: Но модемы производства Huawei, которые продают «МегаФон» и МТС, поддерживают обе разновидности — FDD и TDD.

Дмитрий Урываев: Это замечательно. Только главный вопрос – в сетевом оборудовании. Будет оно поддерживать и то, и другое? И когда это случится в реальности?

CNews: Кстати, о скоростях. Параллельно с LTE вы развиваете и 3G: недавно модернизировали сеть до технологии HSPA+, обеспечивающей передачу данных на скоростях до 21 Мбит/с. А в МТС внедрили технологию HSPA+ Dual Carrier, где скорость может достигать 42 Мбит/с. Будете ли вы следовать этому примеру?

Дмитрий Урываев: Да, у нас есть это в планах на следующий год. Другое дело, что мы будем, естественно, смотреть на рынок устройств. Всегда, когда мы видим, что появляются абонентские устройства, способные поддерживать более высокие скорости, то стараемся поддерживать эти технологии в нашей сети. Например, появились устройства с поддержкой HSPA+, и мы синхронно проводим модернизацию сети, для того чтобы поддерживать эту технологию, потому что, с одной стороны, нет смысла бежать раньше, с другой стороны, парк телефонов обновляется относительно быстро.

Поэтому, если сейчас очень мало смартфонов поддерживает даже 21 Мбит/с, то, естественно, мы будем смотреть, чтобы своевременно «синхронизировать» услугу 42 Мбит/с с рынком устройств.

CNews: А есть ли вообще смысл наращивать 3G, если вы строите сеть LTE? Получается, что ваши силы будут направлены и туда, и туда.

Дмитрий Урываев: Смысл есть, безусловно. Более того, и про GSM тоже не надо забывать, потому что на текущий момент в целом по России три четверти телефонов еще не поддерживают 3G. Еще практически нет устройств с поддержкой LTE. В России нет практики дотации телефонов, за счет которой в Европе так быстро обновляется парк устройств и растет проникновение 3G. У нас же с 2008 года процент проникновения 3G-телефонов от региона к региону колеблется от 20% до 25%. И это за 5 лет развития технологии!

Так что я не думаю, что с LTE ситуация будет кардинально иной и мы получим сразу взрывной рост количества клиентского оборудования с поддержкой LTE даже после того, как они появятся на рынке.

Поэтому мы продолжаем развивать 3G в направлении HSPA+. Мы ожидаем, что эти технологии будут дополнять друг друга. То есть сеть будет эволюционировать от 3G к LTE и далее. На самом деле, например, в Америке HSPA+ точно так же относится к 4G – один из операторов, имея лицензию 3G, позиционирует себя именно как оператора 4G. Потому что технология HSPA+ относится к четвертому поколению, ведь она, как вы уже сказали, способна обеспечивать до 42 Мбит/с, а это достаточно близкие к LTE скорости.

CNews: Но ведь трудность с внедрением Dual Carrier – это необходимость ставить две антенны на мачте?

Дмитрий Урываев: А две антенны и так ставятся, как правило. Это, кстати, принято и в GSM для повышения качества приема. Dual Сarrier же требует установки второго передатчика на базовую станцию на секторе. Причем это делается адресно там, где это требуется, потому что это, естественно, не «ковровое бомбометание» по всей территории. Нужно, чтобы возможности транспортной сети позволяли предоставлять эти скорости абонентам. Кстати, мы уже в этом году устанавливаем вторые трансиверы в сети 3G там, где у нас растет трафик.

CNews: В отличие от МТС и «МегаФона», у вас в ряде регионов нет частот в диапазоне 900 МГц, и GSM-сети работают только в диапазоне 1800 МГц. Из-за этого у вас там худшее покрытие. Например, ваша сеть не доступна в таких исторических местах, как Валаам и Соловки.

Дмитрий Урываев: Да, у нас нет частот в диапазоне 900 МГц на Дальнем Востоке, в части регионов Урала и Северо-Запада. Конечно, на этих территориях за пределами крупных городов нам сложнее строить сети в одном только диапазоне 1800 МГц. Мы стараемся найти выходы из этой проблемы, в том числе путем применения недорогих технических решений.

Что же касается указанных вами случаев, то тут есть еще проблема с размещением базовых станций. Поскольку это особые территории, на которых располагаются культурно-исторические памятники, музеи-заповедники и пр. На таких территориях есть существенные ограничения. Ну не поставишь же вышку посередине такого острова?

CNews: Готовы ли вы к переносимости сотовых номеров (MNP), то есть к сохранению номера при переходе абонента от одного оператора к другому?

Дмитрий Урываев: Для того чтобы быть технически готовым, нужно знать требования регулятора. Что нужно сделать, как это будет организовано, планируется ли делать переносимость номера внутри одного конкретного субъекта Федерации или вообще где угодно в пределах всей страны? Наконец, потребуется доработка целого ряда систем. В частности, как-то повис в воздухе вопрос о СОРМ: кто будет финансировать доработку взаимодействия с силовыми ведомствами?

На опыте группы Vimpelcom мы уже видели, как внедряется MNP в Грузии. Там эта услуга оказалась нишевой. В Грузии для абонентов были созданы абсолютно комфортные условия, в частности бесплатный переход от оператора к оператору. Сделали только одно ограничение – можно менять оператора не чаще одного раза в месяц. Но даже при этом условии MNP воспользовались 3% абонентов.

При этом нужно понимать, что затраты будут, особенно в рамках всей России, весьма и весьма существенные. Естественно, эти затраты потом будут тем или иным образом компенсированы за счет абонентов. Средства же не возникнут из воздуха! Значит, мы на эти деньги меньше построим 3G, меньше установим станций для дополнительного покрытия и т.д. То есть, самый правильный вопрос в связи с MNP – нужна ли переносимость номеров вообще. Причем на сегодняшний момент практически у всех операторов в России есть услуги, которые позволяют переходить от оператора к оператору наиболее комфортно для абонента.

CNews: В ходе обсуждения MNP идут большие дебаты по вопросу о специальном транзитном операторе, который обслуживал бы звонки абонентов, сменивших свои номера. Насколько я понимаю, вы, как и компания МТС, против появления такого оператора.

Дмитрий Урываев: А зачем в данном случае транзитный оператор? Смотрите, вот у нас, например, есть своя собственная междугородняя, международная сеть. У нас практически во всех субъектах Федерации есть точки присоединения с МТС, «МегаФоном» и другими операторами. Зачем нам еще какой-то транзитный оператор? При этом мы можем организовать прямой стык и с региональными операторами.

Если же транзитный оператор все-таки появится, то он будет брать деньги за пропуск трафика. И они не появятся из воздуха, а значит, возрастут расходы операторов…

CNews: Спасибо.